Великое Нечто - Страница 30

За поворотом они положили Плакальщика на пол и включили фонарь. Луч скользнул под темные складки капюшона, высветив наконец то, чего они так и не смогли увидеть днем: маленькое, почти детское, но вместе с тем старческое лицо плакальщика. Всего только капюшон и скрытое в его складках резко очерченное лицо, но плакальщик был куда страшнее всех новоизобретенных героев ужасов с их выпущенными кишками, содранной кожей когтями, язвами и забитыми в головы гвоздями. Неизвестный скульптор, создавший Плакальщика, возможно, был сумасшедшим, но он, несомненно, что-то знал…

Они осмотрели каждую складку плаща статуи, ощупали капюшон. При свете фонаря бронза казалась монолитной, ни единого даже малозаметного стыка или шва, который бы намекнул, что где-то внутри существует потайной ящичек.

Корсаков простучал всю статую ручкой отвертки, но на слух звук казался совершенно однородным.

— А, чтоб тебя…

Луч фонаря снова скользнул по острому подбородку. Показалось, что губы статуи изогнулись в усмешке, но это лишь игра теней.

— Малосимпатический старичок! Похоже, он не собирается делиться с нами своими секретами.

— Да, с этим нытиком предстоит еще повозиться, — согласился Бурьин и перевернул статую другой стороной. Но со спины статуя Плакальщика был столь же монолитной, и осмотр плаща ничего не дал.

Минут через двадцать друзья отказались от поисков и встали, чтобы немного передохнуть.

— Да, монашек так просто не расколется, — сказал Никита. — Знаешь, о чем я подумал? А что, если в той бумажке речь идет о подлиннике, а это-то копия?.

— Но Федя искал именно в копии. Он не гонялся за древностями, специализировался на начале двадцатого века: рылся в архивах, изучал историю купечества. Что-то заставило его три дня подряд ходить в музей и осматривать плакальщика. Именно копию, а не оригинал. И он нашел что-то и позвонил.

Бурьин задумчиво хмыкнул:

— Звучит заманчиво. Значит, мы ищем спрятанный купеческий сундук с драгоценностями. А откуда ты знаешь, что Громов его уже не вынес? Об этом узнали, и его убили.

— Нет, не похоже… Сундука здесь явно быть не может. Ты же читал дневник. Федя был в музее всего за два дня до смерти, к тому же днем, а не ночью. Вряд ли у него была возможность тщательно осмотреть статую. К тому же если бы он и нашел что-то, то не смог бы вынести это из музея на глазах у охраны.

Приятели снова хотели включить фонарик, но тут в соседнем зале завыла сигнализация. Авантюристы замерли, щурясь от вспыхнувшего вдруг яркого света.

— А, черт! — шепотом выругался Бурьин. — Нынче везде конкуренты! Похоже, не одни мы грабим музей этой ночью.

Из полуподвала послышались крики разбуженных охранников и топот их ног.

— Матвеев, это у тебя на участке?!

— Опять эта хреновина сработала в четвертом зале!

— Пошли посмотрим. А ты звони в дежурку, а то вышлют патруль.

— Ставь статую! — прошипел Корсаков. В эту минуту у него вдруг пробудился какой-то сверхинстинкт, древний и мудрый инстинкт охотника.

Вместе с Никитой они поставили бронзовую статую возле гравюр и, пробежав по коридору, нырнули в закуток экологического плаката. Конечно, среди гравюр Плакальщику было не место, но поставить его требовалось, иначе, находящийся в горизонтальном положении, он немедленно привлек бы внимание сторожей.

Авантюристы прижались к стене. Выла сигнализация, а тут еще Корсаков сообразил, что они забыли в проходе пакет. Он толкнул Никиту и прошептал без звука одними губами: «Па-кет!» Тот понял и нахмурился, но выглядывать было поздно. Мимо статуи уже прогрохотали шаги охранников, торопившихся в четвертый зал и сейчас слишком занятых, чтобы смотреть.

Как только они пробежали, Алексей быстро выскочил и схватил пакет. Он еще заметил спину охранника, мелькнкнувшую в соседнем зале.

— Дежурная, алло! Алло, дежурная! — кричал кто-то в трубку.

Примерно через полминуты охранники вернулись. Сирена продолжала выть.

— Матвеев, ну что? — крикнул начальник охраны. — Скажи, пусть выключают! Двери опечатаны!

— Точно опечатаны?

— Дежурная, капитан Онуфриенко, объект третий… Выключите сирену! Осмотрели, печати в порядке… Да, отбой.

Через некоторое время вой сигнализации смолк.

— Ну, наконец-то заглохла! — крикнули из соседнего зала. — Сказали, чтобы написали докладную о происшествии.

— Я выключаю главное освещение?

— Выключай на…

Из зала с гравюрами, где стоял Плакальщик, послышалось чертыханье.

— Ну чего там еще?

— А, чтоб… наставят всяких уродов! Чего гогочешь?

И смех второго охранника удалился по направлению к лестнице. Свет погас.

Авантюристы выждали минут тридцать, а потом вернулись к Плакальщику. Для большей безопасности они перенесли статую в зал плакатов и опустили ее на ковровую дорожку.

— Уже четыре. Скоро запоют петухи, и придется возвращаться в гробницу. — Корсаков взглянул на светящиеся стрелки часов.

— Успеем. Давай осмотрим подставку. — Никита направил луч на массивное подножие скульптуры.

Корсаков уже без всякой надежды склонился над статуей и ощупал холодную с шероховатостями бронзу, как вдруг там, где узкие мыски крепились к подставке, палец нащупал едва заметное углубление — так и есть, в бронзе была хорошо закрашенная щель.

— Иди сюда! — свистящим шепотом позвал Алексей друга, выхватывая у него фонарь. Лицо у Бурьина было потным.

— Как же мы сразу не догадались! Помнишь, в расшифровке: «Ты стой на страже тайны!» Речь шла о подставке!