Великое Нечто - Страница 57

К оглавлению

57

— Родительский?

— Да, родительский. Он совсем еще молодой. Это его первая охота.

Дымла зашла по колено в океан, пес покрутился на берегу, боясь замочить лапы, а потом отважно прыгнул в воду, высоко подняв морду.

— Посмотри, какого цвета волны… как пахнет ветер. Чувствуешь? — сказала Дымла.

— Р-р… Ну да.

— Вчера на закате луна была красная, и чайка уронила мне на порог рыбий хвост. А потом моя тень оторвалась и улетела к звездам…

— Р-р… — ничего не понимая, на всякий случай сказал Бнург.

— Я давно знала, что Великое Нечто близко. Мы все слетаемся к нему, как мотыльки на свечу.

Бнург стал уставать от неопределенности.

— У Лирды и Грзенка совсем мало времени. Ты можешь что-то посоветовать?

— Забавно. Очень забавно, — продолжала Дымла, словно не расслышав. — Ты, я, Грзенк, Лирда, потом майстрюк… и вдруг все вместе, независимо друг от друга оказываемся на этой далекой планетке. Нет, это зов. Его зов.

— А где оно? Где его искать? Или хотя бы на что оно похоже? — настойчиво повторил Бнург.

— Видишь чайку? — Дымла показала рукой наверх. — Великое Нечто — это чайка. Видишь океан? Великое Нечто — это океан. Как и мы с тобой, оно не связано формой. Великое Нечто — может быть всем, а может не быть ничем.

Дымла вышла на берег. С ее прозрачного хитона стекала вода.

— Ты приходил за советом? Вот мой совет: пускай Лирда и Грзенк его ищут. Если Великое Нечто захочет, чтобы его нашли, они его найдут. Ведь зачем-то же оно призвало их сюда?

— Р-р… Ты веришь в судьбу? — спросил пес.

— А почему бы и нет? Нужно же во что-нибудь верить? Вот нам суждено было встретиться, и мы встретились. Разве это не судьба? — Дымла повернулась к псу, но тот уже исчез. Лишь на мокром песке были следы лап.

Глава XVII
ПОПУТНАЯ МАШИНА

Когда поезд вдруг замер на высокой насыпи вдали от станции, Грзенк беспокойно завозился и на всякий случай привел бомбу в Семене Марковиче в состояние готовности.

Проводницы, высунувшись из вагонов, о чем-то перекрикивались друг с другом.

— Что случилось? Авария? — Майор высунулся в окно.

— Да не… Козу зарезало… А они, видать, сразу не сообразили, что козу, и за кран… — раздраженно откликнулся чей-то голос.

Вскоре поезд дернулся и вновь стал набирать скорость.

— Жаль козу, — вздохнул Семен Маркович. — Да такая уж ее козья доля…

Грзенк задумчиво посмотрел на него и тоже вздохнул. Возобновляя прерванную игру, майор быстро смешал колоду и раздал по шесть карт.

— В подкидного? Двое на двое? — не то спросил, не то утверждающе сказал он.

— Мы с тобой играем вместе, милый? — спросила Лирда, заглядывая Алексею в карты. — Давай меняться, ты мне дашь вот эти с крестиками, а я тебе с сердечками.

— Э нет, — возмущенно сказал майор, швыряя свои карты. — Так не пойдет… Заново сдавать!

Первые две партии Лирда и Корсаков проиграли очень быстро. Вместо того чтобы отбиваться, Лирда радостно набрала целый ворох и рассматривала картинки. Она нашла, что Корсаков похож на бубнового валета, а Семен Маркович на носатого крестового короля.

— Не везет в карты — повезет в любви! — утешающе сказал Дубровин, после того как Лирда и Корсаков в очередной раз остались в дураках.

— Да, Лидочка, с тобой мы каши не сварим, — недовольно сказал Алексей, которому приходилось всякий раз сдавать. — Не хотите сыграть вместо внучки, Чингиз Тамерланыч?

Он не рассчитывал получить согласие, но старый узбек неожиданно кивнул. Грзенк успел уже приглядеться к игре, а его аналитический ум быстро просчитал все возможные комбинации. Семерки, валеты, дамы, тузы выстроились в сознании у Грзенка в четкую схему, и следующие восемь раз в дураках неизменно оставались Семен Маркович и майор.

После каждой игры, сбрасывая последнюю карту, потомок двух ханов и одного эмира хитро смотрел на своих противников и говорил: «Хе-хе!»

У молчаливого майора взыграли желваки, он загорячился и предложил сыграть в преферанс. Корсаков и Семен Маркович, которым уже надоели карты, отказались, а узбек согласился. Карты отвлекали Грзенка от невеселых мыслей. Он перевел кнорса, болтавшегося где-то в районе электрического самовара, в сторожевой режим, а сам пересел с майором за боковой столик.

Алексей залез на верхнюю полку. Ему не спалось. Он лежал и слушал, как внизу журчит голос Лиды, разговаривающей с Семеном Марковичем. Время от времени, примерно через равные промежутки, с бокового места слышалось скрипучее «Хе-хе!» и унылый вздох майора.

— Нет, хватит… Карты вы мои, что ли, видите? — с досадой сказал майор, пряча колоду. — Лучше я чаю выпью.

— Ну зачем же чаю, когда у меня есть водочка? — Проснувшийся Никита свесил ноги в синих носках, едва не задев пяткой нос поморщившегося Семена Марковича.

Майор было замялся, но, узрев, как Бурьин аппетитно разливает водку во взятые у проводницы стаканы, с сомнением сказал:

— Жарковато для водки…

— Для военного-то человека? Что такое одна бутылка на пятерых мужиков? — удивился Никита.

— У меня язва, — сказал Дубровин, с ненавистью глядя на бурьинские носки.

— Ну и на четверых не много! — успокоил компанию Никита.

Распив бутылочку, он хотел снизить обороты, но майор, вошедший во вкус, заявил, что теперь его очередь угощать. Он смотался в вагон-ресторан и принес еще две бутылки. Корсаков пить отказался, но его место быстро занял Чингиз Тамерланович, нуждавшийся в жидкости для сохранения формы.

В четыре утра, когда только начинало заниматься утро, поездприбыл в Псков. Сонная проводница ходила по вагону и, мерцая красными босыми пятками, будила заспавшихся пассажиров.

57