Великое Нечто - Страница 56

— Пр-ривет! Рад тебя видеть! — Бнург вильнул прямым как палка хвостом, доставшимся его форме от мамы-овчарки. А за квадратную мощную морду и густую жесткую шерсть надо было сказать спасибо папе-ризену.

— И я тоже… рада, — сказала Дымла.

При этом Бнургу почудилось, что она слегка от него отодвинулась.

— Я купаюсь в пруду, и блох у меня нет. Во всяком случае, не больше, чем положено, — с обидой сказал Бнург.

— Я не знала, что ты на Земле, — лениво произнесла Дымла. — Давно ты здесь?

— Около двадцати циклов. А ты? Дымла слегка приподняла брови.

— Чуть меньше. Оказывается, мы все время были рядом и ни разу не встретились — вот загадка.

— В Иллюзорном мире случаются вещи и более странные. Здесь можно жить в одной капле молока, и не будет тесно… Рр-ав! — сказал Бнург, невольно следя глазами за мерными взмахами опахала на длинной рукояти. Его верхняя губа помимо его воли ползла вверх, обнажая клыки.

— Тебя что-то беспокоит? — спросила Дымла.

— Палка, — смущенно пожаловался пес. — Ничего не могу с собой поделать.

Дымла подала знак слугам, и они исчезли.

— Давно ты в этой форме?

— Давно.

— И не меняешь?

— Очень редко.

Бнург почувствовал на себе ее сострадательный взгляд.

— Вот уж не думала, что тебе так мало нужно. Когда-то ты подавал большие надежды…

— Каждому свое. — Бнург с вызовом почесался задней лапой. — Сама понимаешь, захоти я такой дворец и десяток дуболомных фантомов — они бы появились тотчас же.

Дымла распустила пышные волосы, и они рассыпались по плечам. Мальчик лет четырнадцати подошел бесшумно и поставил столик с фруктами и красным вином. Дымла взяла бокал.

— Выпьешь за встречу?

Пес понюхал бокал и поморщился.

— Как ты неотесан, — вздохнула Дымла. — Ну уж от этого-то ты не откажешься.

Подошел еще один мальчик и поставил рядом с Бнургом миску, в которой лежала большая говяжья кость с остатками мяса и восхитительной беловатой жилой. Пес с подозрением обнюхал ее: все фантомные кости обычно отвратительны на вкус, но эта была очень даже ничего — значит, настоящая.

Услышав, как он с треском разгрызает кость, Дымла усмехнулась. Она взмахнула рукой, и тотчас в зале возник (водный мужской хор во фраках с галстуками-бабочками и грянул «Из-за острова». Бнурга уже не удивляло, что вся прислуга во дворце состояла только из мужчин. Женские фантомы Дымла не любила. После хора появились два абрека в белых черкесках, лихо исполнившие танец с кинжалами. Под конец один из абреков разогнался, упал на коле-пи и по гладкому мрамору подкатился прямо к своей госпоже. Бнург ревниво зарычал. Дымла удивилась было, но сообразила, что он охраняет кость.

— А где твой романтический герой? — поинтересовался Бнург, убедившись, что его лакомству ничего не грозит.

Дымла вздрогнула. Почуяв ее грусть, лихие абреки и мужской хор растаяли в воздухе.

— А ты откуда знаешь про него? — подозрительно спросила она. — Это, конечно, Лирда проболталась? Девчонке совершенно нельзя доверять секретов.

— Ты уходишь от темы…

— А ты бестактен. Но все равно… Ты хотел знать, где мой герой? Так вот, я его убила.

— Как это? — недоверчиво переспросил Бнург.

— Ты что, не знаешь, как убивают? Весьма странно слышать это от собаки… Стерла в порошок, уничтожила, разрушила. В конце концов, это был всего лишь жалкий фантомишка. — В голосе Дымлы прозвучала горечь.

— Не переживай особенно. Любовь к фантому не то чувство, на которое стоит делать ставку, — успокоил ее Бнург. Он никогда не умел успокаивать жену и всегда говорил что-то не то. Так произошло и на сей раз.

Неожиданно Дымла всхлипнула, да так жалобно, что пес едва не подвыл ей.

— Вначале у нас было все так хорошо, я даже закрывала глаза на его недостатки… Подумаешь, заикается, одна нога короче — я ведь сделала его случайно, совсем не ожидала, что получится, — сказала Дымла сквозь слезы. — А он меня бросил, влюбился в какую-то библиотекаршу, пухлую, страшную… как крашеная подушка. И знаешь, как он мне это объяснил? «Видишь ли, милая… Для меня наши отношения были лишь стартом, это не могло продолжаться вечно». Выслушать такое от фантома! Я вспылила и рассыпала его, потом, конечно, пожалела, да сделанного не воротишь.

— А восстановить никак нельзя? Плевое же дело, удивился Бнург.

— Зачем? — Дымла улыбнулась, слезы у нее почти высохли. — Мне даже нравится чувствовать себя несчастной. Я поняла одну важную вещь: романтический идеал — это быть несчастной, но не сильно, а чуть-чуть, чтобы внутри была загадка.

— Для меня все это как-то непонятно: эти твои метания, страдания… Тебе не кажется, что ты попала под власть запретных чувств?

— А ты увяз в форме! — Дымла дернула дворнягу за вислое ухо.

— Все-таки странно, что мы так давно не виделись, — сказал Бнург.

— Ничего странного. Мы с тобой как два рельса — всегда рядом, но никогда не пересекаемся. И так было всегда. Ты никогда не понимал моего внутреннего мира, а мне были скучны игры твоего разума.

— А как же мы жили?

— Как жили, так и жили, какая теперь разница? Кстати, что заставило тебя вдруг вспомнить обо мне?

— Лирда и Грзенк здесь… Они ищут Великое Нечто. Майстрюк загнал их, он же уничтожил звездолет.

Ресницы Дымлы дрогнули. В тот же миг дворец исчез. Они стояли на песке на берегу океана.

— Это тот же майстрюк, что убил меня? — тихо спросила она.

— Нет, — пролаял Бнург, удивляясь, как она смогла это почувствовать. — Просто у него твой шар.